Листья падали на тени

Листья падали на тени,
Тени таяли в смятеньи,
Ускользали по асфальту,
Ветер бился в проводах.
В непонятном отупеньи
Город хриплое сипенье
Выливал из труб на небо.
Вечер выдался не ах.

Тихо сумерки упали
И огни позажигали
Невидимки люди в окнах,
Отломив у ночи миг.
И скрипел в деревьях ужас,
Фонари мерцали в лужах,
Наш пустынный мрачный город
В небо вскинул мрачный лик.

Человечек затерялся,
Заблудился, растерялся,
На скамеечке промокшей
Он под зонтиком дрожал.
Огонек потух у спички,
Но по старой по привычке
Из потухшей сигареты
Иллюзорный дым пускал.

Ночью спят в карнизах двери
И бродягам мы не верим.
Ночью рук не пожимаем,
Их под щеку спать кладем.
Ночью ты один на свете,
Как пустой листок в конверте.
Горькой ночью мы теряем
День, который проживем.

Вырвал ветер жалкий зонтик.
Человечек вжался в дождик,
И один среди заснувших
Он по городу бежал.
Он искал огня в окошках,
По стеклу стучал ладошкой,
Он просил совсем немножко,
Но никто не открывал.

Он устал, упал, споткнувшись,
А потом пошел согнувшись,
А куда, зачем - не думал,
И к кому он шел, не знал.
Надо было что-то делать,
Мерзнуть в мраке надоело.
Он все звал, кричал и плакал,
Город спал, не отвечал.

***

Говорят, что путь трудный у гениев,
Их сжирает общественный строй.
Гений жизнь покидает в смятении,
Исчезает с орбиты звездой.

Но следы не стираются сильные,
Смотрят в души из фресок глаза.
И на нотных листах бьются в линиях
Ноты радости, боли и зла.

Гений славу обрящет посмертную,
А итог подведут в некролог.
А потом жизнь его беззаветную
Этнос хором в веках воспоет.

А до смерти он нищий и загнанный.
Не как все, одинокий урод.
На него даже слабые тявкают,
Беспокойство в себе он несет.

Изгоняют его, неуемного,
Продают за покой и уют.
Исторгают за страсти никчемные
И наотмашь бездарностью бьют.

Бьют в верхах и чинят правосудие.
Бьют в пивных, в подворотнях, в толпе.
Истязают в плевках словоблудия,
Распинают живьем на столбе.

Это гены энергий затейливо
Разбросала природа шутя.
Для кого-то бессилье отмерила,
А в кого-то влила всю себя.

И в веках беспокоятся этносы,
Все вгоняют избранников в гроб.
Чтоб энергия их беззаветности
Не излилась в всемирный потоп.

***

В сирени у цветков есть пятый лепесток,
И кто его найдет, удачу обретает.
Пусть он цветок сжует, так счастье он найдет,
Нам пятый лепесток удачи жребий дарит.

Случайности чудес, закономерность горя,
Стечение удач, превратностей закон.
Есть белый василек в ультрамарине моря,
Как белый альбинос, чужой среди ворон.

А рыжих в школе бьют, детишки рыжих дразнят:
Стереотип волос, носов, рук, ног и глаз.
Нескладные видней, все прочие в вуалях,
В вуалях средняков, затерянных средь масс.

Но гадкого клюют в курятнике утенка,
И куры не хотят, чтоб лебедем он стал.
Природа создает кумиров и подонков,
Но средний глас толпы им цену назначал.

А нормы есть везде, в природе, в зверях, в людях,
Но хрупкие цветы рискуют головой.
И смелый вызов их у нас сомненье будит:
А стоит ли себя неволить в общий строй?

Мне жаль, когда устав уродует искусство.
Мне жаль, когда канон втыкает в горло крест.
Обидно ощущать оковы среднелюдства.
Досадно видеть, как тлей кодла розы ест.

Привычка и закон, традиция и норма
Надежней диких снов, согнавших штиль основ.
Но очень долго ждать, пока другая форма
Поддержит хором зов отдельных голосов.

А хрупкие цветы бросают полю вызов,
И голову кладут на плаху чудаки.
И много тысяч лет рождаются сюрпризы.
Играет с нами рок в удачу и плевки.

***

И люди, не прочтя чужих стихов
Заснут тихонько на матрасах теней.
Полотен тайны, ускользнув из мазков,
Войдут тихонько в чей-то начатый день.

И лягут звуки, выпадая из нот
На наши души тонкой дымкой тоски.
И легкий танец по карнизу пройдет,
И скрипнув, вздрогнут волоконца доски.

И зазвучит одна доска в тишине,
Как будто стала вдруг гитарой она.
Ах, почитайте мне стихи о весне,
А то ночь спит, а мне опять не до сна.

Мне страшно ночью…
Как хищник ищу
В себе добычу для бесплотных расправ.
И как разбойник злой
Беззвучно свищу,
О том, что где-то, кто-то все же не прав.